Я раньше считал, что все подмосковье, это "выжженная земля". Когда едешь по любому направлению на электричке, поезд сначала идет мимо депо и отстойных путей, на которых стоят усталые поезда. Там готовят их в новую дорогу, заправавляют углем, меняют простыни и подушки, моют вагоны и убираются купе. Дальше начинаются бесконечные вереницы гаражей. Вырастают новые кварталы, в которых живут люди. А вдоль дороги, на откосах сидят мужики, в основном по три человека. Женщины с детьми.
Дети своими маленькими ручками машут проходящим поездам, провожая их. И вот электричка проскакивает московскую кольцевую и начинается бесконечная вереница дачных поселков. Сначала идут поселки зажиточных горожан, куда приезжают в основном отдохнуть. Приезжают на дачи на машинах, степпено. Там качаются в шезлонге, по играют в бадминтон. Там жарят шашлыки и пьют вино. Эти дачные поселки тянутся минут 15-20.
После них всплывают районные подмосковные центры. В них расположена промышленность, которая питает большой московский регион.
За ними начинается полоса приусадебных участков. Это особая зона, созданая жителями Москвы, в основном после войны. Участки давались на неудобьях и болотах, а люди выезжавшие, чтобы вырастить хотя бы мешок картошки, тратили выходные, так необходимые им после трудовой недели. Я помню это достаточно хорошо ибо мое детство прошло на участках. На каждом участке люди пытались создать свое маленькое хозяйство. На грядках сеяли семена разных овощей. Сажали сады, разбивали цветники. Снача дома строить не разрешали, но потом начали появляться маленькие избушки, совершенно различной архитектуры, с маленькой комнатой и обязательно терассой, на которой в жаркий вечер пыхтел самовар и садовод пил чай, после трудного дня. Со временем участков становилось все больше и больше. Таким образом наше правительство решало продовольственную программу.
Жители Москвы на лето покидали город выезжая в такие поселочки. Вся жизнь перемещалась туда. Город пустел.
Горожане будто не замечали,что внеся в деревню новые веяния, они лишают девственности природу, изменяя ландшафты, засоряя леса.
Сначала животный мир не выдержал городского пресса, затем стал гибнуть лес. Исчезлми грибы и ягоды. Исчезли болота, питающие наши реки. Засорились родники. Город наступал неотвратно и постоянно.
Тогда для меня молодого инженера, только что окончившего МАИ, было откровением, увидеть девственную природу в каких-то 150 км от Москвы. Было жаркое лето 1974г. Нас отправили в подшефный совхоз, в то время по распряжению партии за каждым НИИ закреплялся какой нибудь савхоз, в который направлялась шефская помощь. Вызд был намечен на сенокос. Это такое крестьянское мероприятие по заготовки кормов для коров. Савхоз, в который нас направили, кстати носил имя "Спартака" н был сохозом-миллионером, ну в смысле милллион должен был государству, находился в северно-мещерской глубинки на границе Московской и Рязанской геберниях. Вот там я и увидел настоящее Подмосковье с рыбой в речке, с грибами и ягодами в лесу, журавлями бродящими по скошенному жнивью, русскими крестьянами на сенокосе, топким болотом и прекрасным чистым русским небом.
Помню тогда мы ехали на автобусе. Тогда впервые я побывал в известном подмосковном городе Егорьевск. Там я впервые столкнулся с дикой ежевикой. Ее там в лесах очень много
Странно, она походит на малину, только иисине черна. И вкус у ней пряный. А вот в наших садах это чудное растение не живет. Навеоное это ягода свободы, не любит она культивацию.